Мировые аналитики ощутили дуновение финансового кризиса. Цифры, тенденции, геополитическая обстановка и цикличность экономики заставили вспомнить, что расти все время невозможно, так или иначе сначала будет коррекция, а потом спад. В феврале 2018 года, когда на фондовых рынках произошло одно из самых серьезных за последние годы падений, эксперты констатировали — коррекция. Но потом один за другим начали напоминать о неизбежных грядущих потрясениях.
На днях о финансовом кризисе предупредили в Bank of America. Их предостережения можно было бы проигнорировать и списать на желание посеять панику и заработать на перепадах цен. Но в начале июня намеки на грядущий кризис давал Всемирный банк. Открыли сезон кризисных предостережений МВФ и эксперты на январском форуме в Давосе, где он стал темой-открытием.
Чего боится мир?
Январь 2018 года, МВФ. Главный экономист МВФ Морис Обстфельд предупредил, что мировой экономический подъем последних лет — это не новая норма жизни, и риски со временем будут расти. Если не использовать финансовые предохранители, то следующий спад наступит быстро и преодолеть его будет трудно. Что насторожило старшего экономиста:
- экономика развитых стран снизит темпы роста. Две крупнейшие национальны экономики — США и Китай — замедлятся в ближайшее время;
- мягкие финансовые условия и господдержка в развитых странах и странах с формирующимися рынками приводят к накоплению долгов;
- низкий рост на Ближнем Востоке и Южной Африке из-за природных катаклизмов и политической нестабильности, плюс обвал экономики Венесуэлы;
- разочарование жителей развитых стран в нынешней политической элите, что может привести к появлению националистических и авторитарных режимов и затормозит рост.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: НАЛОГОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: КАКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕШИТ И КАКИЕ ПРИНЕСЕТ НАЛОГ НА ВЫВЕДЕННЫЙ КАПИТАЛ
Январь 2018 года, форум в Давосе. Экономистов встревожили те же проблемы, что и аналитика МВФ. Плюс они детализировали картину:
- перегрев фондовых рынков (индексы росли весь 2017 год);
- растущий госдолг стран с крупнейшей экономикой растет (США и Китай);
- закредитованность, которая станет проблемой на фоне повышения ставок. Процентные ставки в США растут — Федеральная резервная система пошла на повышение в марте, но не до 2-2,25%, как ожидалось, а до 1,5-1,75%. Повышение ставки приводит к росту курса доллара.
Июнь 2018 года, Всемирный банк. Прогнозы для мировой экономики на 2018 год даны с учетом роста, но с оговорками: перед финансовым кризисом 2008 года они тоже были такими. ВБ обращает внимание: то, что мировой экономике станет хуже имеет большую вероятность чем то, что ей станет лучше. Что тревожит ВБ:
- торговые войны между США и Китаем;
- вероятность дефолта какого-то из развивающихся рынков;
- повышение ставок в США на фоне ужесточения денежно-кредитной политики;
- бум кредитования;
- геополитическая нестабильность.
Уточнение от ВБ — рецессии происходят каждые десять лет, и последняя была в 2008 году.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: САМЫЙ БЫСТРЫЙ ВВП: РАСТЕТ ЛИ НА САМОМ ДЕЛЕ УКРАИНСКАЯ ЭКОНОМИКА И ПОЧЕМУ ЭТО ДОРОГО СТОИТ?
Июль 2018 года, Bank of America. Аналитики берут более давнюю историю, чем кризис 2008 года. Они напоминают о спаде 1997-1998 гг., который известен также как Азиатский финансовый кризис. Что беспокоит аналитиков банка:
- рост курса доллара, в результате чего инвесторы теряют интерес к развивающимся рынкам и переключают внимание на американскую валюту;
- рынки развивающихся стран начинают сокращаться;
- торговая война Китая и США, которую усугубляет девальвация юаня относительно доллара (на 3,3% в июне)
Справка. Эпицентром Азиатского финансового кризиса стал Таиланд, где соотношение долга к ВВП выросло до критического уровня. Сначала пал тайский бат, потом фондовый рынок. Домино посыпалось на Южную Корею, Малайзию, Индонезию и на другие страны, но уже в меньшей степени. В1998 год волна докатилась до России, которая объявила дефолт, и последний удар был по Аргентине — дефолт в 2001 году.
В 90-х азиатские «тигры» росли очень быстрыми темпами: инвестиции текли рекой, и предложение превысило спрос. Пример — бум строительства жилья в Таиланде, которое оставалось незанятым. Избыточное предложение — это низкие цены, и компании погрязли в долгах, которые набрали, пытаясь покрыть убытки. Привязка была к доллару. Перед этим внешний долг вырос, ведь средства давали в кредит. Когда США повысили ставку, местные валюты не выдержали нагрузки.
Мнение
Пол Кругман, нобелевский лауреат по экономике (2008 год) за анализ моделей торговли и проблем экономической географии в своем Twitter:
«Теперь, по крайней мере, стало возможным представить себе классический кризис в духе 1997-8 годов: валюта развивающихся рынков падает, в результате чего корпоративный долг взорвется, вызывая стресс для экономики, вызывая дальнейшее падение валюты. Итак, мы видим начало еще одного глобального финансового кризиса? Наверное, нет — но я говорил, что на горизонте не было намека на такой кризис, и я не могу этого больше сказать. В этот раз подходит что-то слегка пугающее».
Резюме:
Развивающиеся экономики набрались долларовых долгов, пока он был дешев, ставки низки, а спрос на сырье и цены на него — высокими, но теперь ситуация меняется: ставки растут, доллар укрепляется, а потом и цены на сырье пойдут вниз. Крепкий доллар и перегрев на развивающихся рынках — то, что заставляет сравнивать нынешнюю ситуацию с кризисом 1997-1998 гг.
Сроки — слабое место прогнозов. Сесть в лужу уважаемые аналитики не хотят, поэтому даты не называют. Только намекают, что цикл — десять лет. Снижение индексов на мировых фондовых рынках началось в октябре 2007 года. Спустя год, с 6 по 10 октября 2008 года, случился обвал, крупнейших для США за 20 лет. Так финансовый кризис привел к мировому экономическому кризису.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: ТУДА-СЮДА МИЛЛИАРД: ПОЛУЧИТ ЛИ УКРАИНА ДЕНЬГИ ОТ ЕВРОСОЮЗА?
Готова ли Украина?
Когда речь заходит о кризисе, с ним соседствует слово «паника». Впадать в нее, сеять ее — моветон. Во-первых, ведь деньги любят тишину. Во-вторых, паника порождает бездумные действий, а те только усугубляют системные проблемы. Но разумная предосторожность не помешает и Морис Обстфельд еще в начале года посоветовал правительствам всех стран задать себе три вопроса:
«Во-первых, как мы можем повысить экономическую эффективность и уровень производства в долгосрочном плане? Во-вторых, как мы можем поддерживать устойчивость и инклюзивность и снизить при этом вероятность того, что текущий подъем закончится резким замедлением или даже новым кризисом? В-третьих, как мы можем убедиться в том, что у нас есть инструменты политики, необходимые для преодоления следующего спада?»ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: ТОП — 9 ИНДИКАТОРОВ ЭКОНОМИКИ: ИЗ-ЗА ЧЕГО УКРАИНЕ СТОИТ ВОЛНОВАТЬСЯ И В ЧЕМ ОНА ПРЕУСПЕЛА
Вместе с директором Института трансформации общества Олегом Соскиным решаем, как бы на эти вопросы ответило украинское правительство.
Первое, на что обращает внимание эксперт, что приходит очередной «цикл Кондратьева» или начало нового технологического уклада. Сейчас заканчивается пятый — цикл развития электроники, телекоммуникаций, робототехники. Приходит шестой — конвергенция нано-, био-, информационных и когнитивных технологий. Это важно учитывать, оценивая ситуацию в Украине и ее готовность к возможному кризису.
Экономическая эффективность и уровень производства в Украине
«Наши отрасли производства априори невозможно поднять. Это то, что должно умереть, это 1-3 технологические уклады (черная металлургия, строительство железных дорог, тяжелое машиностроение, электроэнергетика, неорагническая химия, производство стали – экономики росли на этом, — ред.), — объясняет Олег Соскин. — Единственное, что эффективно — сельское хозяйство, только там нужно углублять переработку. Для этого нужно закупать высокотехнологичное оборудование и решения по производству сельхозпродукции высокой обработки. У нас считают, что лучше необработанные лес и зерно. Подсолнечное масло — исключение, благодаря тому, что были модернизированы заводы. Но поднять эффективность тех отраслей, которые главенствуют в нашей экономике, невозможно. От них нужно отказаться. Первой в 2019 году погибнет газовая система, после того, как будет запущен »Северный поток — 2".
Устойчивость и инклюзивность экономики
«У нас крах субсидий. Если люди не могут оплатить коммунальные услуги, значит от такой схемы субсидирования нужно отказаться, — объясняет эксперт. — В Украине совершенно не работает модель расширенного воспроизводства, создания прибавочной стоимости, тем более в высших технологических укладах. В таких условиях нужно прекратить разговоры о социальном элементе экономики. Он сам по себе паразитичен. Нужно убрать налоговые ограничения, ликвидировать нынешнюю разрешительную систему. Всем людям, которые могут создать источники прибавочной стоимости, нужно дать возможность это делать. У нас нет такого объема прибавочной стоимости, чтобы государство, перераспределяя его, отдавало его тем, кто ничего не создает. Система себя изжила, а вместо нее нужна модель народного капитализма. Но мы пошли путем кредитов. Однако деньги давать перестали, а долг мы уже создали. Если взять внешний долг государства и корпораций, то он составил 116 млрд долл., а весь наш ВВП 91-92 млрд. То есть обслуживать долг не представляется возможным».
Инструменты правительства для преодоления спада
«Механизм предлагают один — поднять цены на газ и повысить коммунальные платежи. То есть переложить гнет на продуктивную часть населения и бизнес, — говорит Олег Соскин. — Люди, которые генерируют прибавочную стоимость, убегают из страны или уходят в »тень«, а остаются те, кто нуждается в поддержке. Денег у правительства нет, потому что создана паразитирующая государственно-бюджетная модель оплаты карательно-полицейского аппарата и чиновников. Нет модернизации, повышения эффективности, создания нового сложного технологического бизнеса шестого уклада. Деньги прожигаются. Нет накоплений — не расширенного воспроизводства, а в результате — коллапс. Порядка 5% ВВП идет на войну, около 10% — на обслуживание госдолга, а вместе с корпоративным — около 15%. В итоге 20% ВВП уходит ни на что. Плюс 15-20% на содержание чиновничьего, государственного и карательного аппаратов. Вспомним о 12 млн пенсионеров, которые в большинстве своем уже не участвуют в воспроизводстве, и 8 млн детей. В итоге только 18-20% ВВП используются для восстановления и развития прибавочной стоимости. При таких вводных будущего не имеем. А виток кризиса будет. При этом лишних денег, чтобы направить их на такие депрессивные регионы как Украина, в мире нет».
Анна Гончаренко
Источник:
